Это история, рассказанная героиней от своего имени. А нареченная она Александрой. (Как хочу, так и называю своих героинь! Героев, кстати, как ни странно, тоже). И рассказанная с присущим ей юмором, иронией и, не побоюсь этого слова, нахальством.
Однажды она была приглашена на день рождения к одному своему очень хорошему знакомому - Максу. И все бы ничего и прошла бы вечеринка без всяких эксцессов, ни появись на ней Виктор - сосед Макса. Да и это бы сошло с рук, если бы ни одно «но»! А это «но» заключалось в следующем. Когда Виктор покинул сию замечательную компанию, на следующий день вдруг выяснилось, что он покинул ее навсегда. И не только компанию. Как оказалось, он покинул весь сей бренный мир. Иными словами, был убит. И убит был в своей собственной квартире.
Предварительное расследование этого прискорбного инцидента привело следователя к нашей честной компании. И что самое интересное, в квартире Виктора на журнальном столике был обнаружен стакан со следами губной помады. Как вы думаете, кому принадлежали эти следы? Правильно! (Моя похвала самым догадливым!). Они принадлежали нашей сумасбродной героине. Но не спешите объявлять ее убийцей. Для того, чтобы узнать, как она вышла из подобного положения и что ей пришлось в связи с этим нагородить, можно только прочитав сию книжицу от корки до корки. А в том, что ей на этом нелегком пути повстречается мужчина чуть ни ее мечты, так это можете даже не сомневаться. Но вот как будут складываться эти романтические отношения, будет ли там иметь место эротизм и, не побоюсь этого слова, секс, к чему это все приведет и, вообще, тот ли это мужчина, также можно будет узнать ни только посредством перелистывания страниц книги, но и непосредственно их прочитав. (Тому, кто догадается обо всем раньше, чем дочитает последние страницы, с меня пончик!).
Успехов вам и интересного времяпрепровождения!
Ищу издателя )
Уважаемые издатели!
Даже в мыслях нет кокетничать, строить глазки и делать вид, что не хочу, чтобы мои книги увидели свет. И не потому, что совсем не умею покрываться толстым слоем румянца, скромно потупив глазки. Отнюдь! Просто очень хочется, чтобы восторжествовала справедливость и свет победил тьму.
И, заметьте, именно зеленый свет, которым управляет ваша справедливая мудрая рука. Пожалуйста, зафиксируйте светофор на зеленом. Да будет "зеленая улица" моим книгам! Ура! (Ой, что-то меня немного занесло. Ну, с кем ни бывает! Зато чистосердечно и от всей моей отзывчивой души!).
Ужасно не хочется писать в никуда и лишать широкий круг жаждущих читателей возможности насладиться плодами моего фонтанирующего творчества.
Ведь в них каждый сможет найти то, что его душе угодно. Будь то возможность почувствовать себя умнее героини, взявшей на себя ответственность раскрыть преступление. Либо предаться романтическим чувствам, представив себя на ее месте, когда самый-самый мужчина, наконец, разглядит в ней "чудо", которое искал всю свою жизнь. А то и вообще побыть на его месте. (Да ему все обзавидуются!).
Давайте же создадим тандем из писателя (в моем лице) и издателя (в вашем) на радость людям! (Мне даже мама говорила, что родила меня на радость людям). Искренне верю, что и ваши родители готовы сказать о вас то же самое. Давайте же оправдаем их надежды! Я всегда готова! Теперь дело только за вами! Верю в победу добра, правды и справедливости! Ура!!!
Фрагмент 2 из книги "Задача с известными неизвестными"
Мысленно прикидывая, где находится интересующий меня дом с крестом на заборе, я пробежалась по нескольким маленьким улочкам и неожиданно для себя уткнулась носом именно в тот забор, за которым вчера скрылось приведение. "Только бы привидения не было дома!" - как заклинание повторяла я про себя.
Собравшись с духом, я нажала на крошечную кнопочку, расположенную слева от ворот и стала ждать последствий.
Последствия наступили только после нескольких минут моего непрерывного держания указательного пальца на кнопочке.
Последствием оказалась невысокая пухленькая блондиночка в бриджах, безобразно обтягивающих ее более чем пышные бедра, предательски высвечивая все килограммы, скрывающиеся за штанинами. Под стать бриджам была и футболка ужасающе красного цвета. Когда блондинка шевелилась, я все время следила за тем, как бы футболка не треснула, выпуская на волю всю массу из последних сил сдерживаемого ею пышного тела.
- Санэпидемстанция! - использовала я проверенный прием и тыкнула в миловидное улыбающееся лицо проездной билет на автобус и троллейбус.
Мой проездной оказал на блондинку впечатление и она, посторонившись, жестом пригласила меня войти. Мы миновали небольшой двор, на котором стояла какая-то иномарка неопределенного темного цвета.
Оказавшись в просторной комнате, напичканной всевозможной довольно приличной мебелью, барышня вопросительно-наивно уставилась на меня большими карими глазами.
- Имеются ли в вашем доме тараканы, жуки, блохи, крысы, мыши, кроты, скунсы и другая нечисть? - профессиональным тоном спросила я, крутя головой осматривая окрестности.
Блондинка настойчиво молчала, продолжая наивно смотреть в мои шарившие по всем углам глаза.
- Я есть хочу+ - наконец неуверенно выдавила из себя молчунья.
"По тебе не скажешь! - подумала я, оглядывая с ног до головы фигуру хозяйки, напоминающую один сплошной окорок. - Неужто тебя здесь не кормят?".
- Я есть хочу+ - повторила барышня.
- Да вы так не волнуйтесь! - попыталась я утешить голодающую, вспоминая имеется ли у меня с собой хоть корочка какого-нибудь печенья. - Санэпидемстанция - это не так страшно, как может показаться на первый взгляд. Хотя, знаете, - добавила я, - когда я волнуюсь, то тоже хочу есть, - решила я ее подбодрить и в знак солидарности даже улыбнулась.
- Я есть хочу вас+ - заявила блондинка и плотоядно облизнулась, чем повергла меня в состояние шока.
- Ничего себе! - возмутилась я до глубины души. Интересно, куда это я попала? Один в виде привидения безнадзорно и безнаказанно шляется по улицам, пугая боязливых граждан, другая, сидя в доме занимается каннибализмом. Сплошные извращенцы! Но нужно было как-то выходить из создавшегося положения. Поняв, что в первоначальном виде меня отсюда не выпустят и терять мне нечего, я решила отговорить ее от необдуманного поступка, оперируя логикой.
- Да что вы, - искусственно спокойным голосом начала я, мысленно держа под контролем расстояние между мной и этой людоедкой. - Вы на мой счет очень заблуждаетесь. Это я только на первый взгляд такая аппетитная. А на самом деле во мне совершенно нет ничего вкусного. Это только так, видимость одна. У меня под кожей совсем мало мяса, - пыталась я вразумить сумасшедшую каннибалку. - Вот смотрите, - я распахнула пальто и стала демонстрировать ей свои телеса, - у меня же кроме груди и попки кушать нечего. А учитывая ваши аппетиты, это совершенно не утолит ваш голод, а совершенно наоборот - может вызвать самый настоящий заворот кишок. Поверьте, я знаю, что говорю. И, потом, у нас с вами может совершенно не совпасть группа крови, - взывала я к ее разуму, пытаясь выйти на научный уровень. - Зачем вам эти неприятности?
- Я хочу вас+ - произнесла сумасшедшая.
Еще не лучше! И зачем только я демонстрировала ей свои прелести?
- Знаете, это уже черезчур! Давайте что-то одно! - тоном, не терпящим возражений, заявила я, рубанув рукой воздух и отступая все дальше и дальше от этой извращенки. - Одно дело быть надкусанной и совершенно другое - подвергнуть себя сексуальному насилию. По жизни я предпочитаю мужчин, так что на добровольность с моей стороны можете и не рассчитывать, - уже повышая тон, горячилась я. - Не собираюсь менять свою сексуальную ориентацию даже под страхом быть съеденной! - заявила я и гордо подняла голову, приняв позу героически непреклонной Зои Космодемьянской.
- Я есть хочу+ вас+ просил+ - не обращая внимания на мой героизм, произнесла сумасшедшая.
"Что бы это могло значить? - пронеслось у меня в голове. - С каждой минутой озадачивает меня все больше и больше. Что ей от меня надо? - думала я, совершенно забыв, что это не она ко мне, а я ней пришла".
- Do you speak English? - изрекла хозяйка, которой, по-видимому, надоела моя болтовня.
Ах вот оно что! Ну, наконец-то! Оказывается эта несчастная просто иностранка, которая совершенно не понимает нормальную речь и у нее нет никаких видов на мой организм! Расслабившись оттого, что мое тело останется без следов насилия с ее стороны, я заулыбалась и прониклась к блондинке всей душой.
- Я вам очень сочувствую, - уже совсем успокоившись сказала я, замечая какая она симпатичная и милая. - Мне бы очень хотелось дуть по-инглишу, но, увы, у меня на все иностранные языки идиосинкразия.
- Yes, yes, - понимающе закивала она головой. Какая грамотная мне попалась иностранка! Я сама-то толком не знаю что это такое, просто слово красивое и мне кажется оно мне очень идет. - Чуть понимайть руски, - заверила она меня.
Значит, все не так плохо и мне, невзирая ни на что, все-таки повезло. Хоть что-нибудь смогу у нее узнать насчет приведения без посторонней помощи. Мне ужасно не хотелось подключать к нашему диалогу Евгения. Почему-то мне казалось, что человек, свободно владеющий французским языком, английский-то уж знает наверняка.
Когда мы с этой пышечкой стали почти подругами, я посчитала что уже пора переходить к решительным мерам. Пока мы с ней мило беседовали, стараясь хоть что-то понять из тарабарщины, произнесенной друг другом, я старательно оглядывала комнату, в которой мы сейчас находились.
Это была довольно просторная комната, почти посередине которой располагался большой диван с кучей всевозможных подушек и подушечек. По обеим сторонам дивана громоздились два кресла. Диван и кресла держали в своем плену прозрачный журнальный столик, заваленный разноцветными периодическими изданиями. Вдоль стены маячили встроенные стеллажи с раздвижными дверями. Венцом всему служил огромный камин, занимающий почти всю стену. А на каминной полке гордой грядой тянулся ряд красивых рамочек с фотографиями. Именно эти рамочки и приковывали сейчас мой взгляд. Они были такие яркие, со всякими узорчиками. Но, как ни странно, рамочки меня сейчас мало интересовали. Будь я здесь просто на экскурсии, я бы, несомненно, уделила им должное внимание, которое они по праву и заслуживают. Но сейчас мне было решительно не до них. Моего пристального изучения требовали сами фотографии и я, повинуясь чувству долга, решила уделить им максимум своего времени, потратив его на добывание информации из попавшейся мне под руку иностранки. И все потому, что почти с каждой из них улыбалось приведение, демонстрируя ряд безупречных фарфоровых зубов.
Используя язык жестов в виде беспорядочного размахивания руками, я попыталась узнать у хозяйки - кто это, собственно, обнимает ее почти на каждой фотографии.
- Хазбент, - без обиняков заявила улыбающаяся иностранка.
Понять смысл этого слова я смогла даже со своей идиосинкразией. Каждой уважающей себя женщине слово "муж", на каком бы языке оно ни было произнесено, понятно без знания языка, без перевода и без транскрипции.
То, что иностранная гражданка признала в приведении своего мужа несколько выбило меня из колеи. Но ненадолго.
Еще более яростно размахивая руками и произнося отдельные слова, которые, по моим понятиям, должны быть ей знакомы, я старалась изо всех сил добыть у нее информацию о ее, так называемом, хазбенте.
Мои старания не прошли даром. Я говорила почти без умолку. Вернее, задавала вопросы. Но так как в основном я говорила руками, ногами и туловищем, то удовлетворение любопытства совершенно выбило меня из сил. Я имею в виду физических. Наконец, получив, все что можно было, обливаясь потом, я, выжатая, как лимон, рухнула на диван.
Зато я теперь обладала сведениями. Да такими, что перевернули во мне многие мои представления. То, что над ними предстоит попыхтеть, укладывая в определенную схему, а то и вообще, перекроить все по-новому, в этом я совершенно не сомневалась. Но то, что я смогла все-таки их раздобыть, радовало меня и возвышало в собственных глазах.
Собравшись с духом, я нажала на крошечную кнопочку, расположенную слева от ворот и стала ждать последствий.
Последствия наступили только после нескольких минут моего непрерывного держания указательного пальца на кнопочке.
Последствием оказалась невысокая пухленькая блондиночка в бриджах, безобразно обтягивающих ее более чем пышные бедра, предательски высвечивая все килограммы, скрывающиеся за штанинами. Под стать бриджам была и футболка ужасающе красного цвета. Когда блондинка шевелилась, я все время следила за тем, как бы футболка не треснула, выпуская на волю всю массу из последних сил сдерживаемого ею пышного тела.
- Санэпидемстанция! - использовала я проверенный прием и тыкнула в миловидное улыбающееся лицо проездной билет на автобус и троллейбус.
Мой проездной оказал на блондинку впечатление и она, посторонившись, жестом пригласила меня войти. Мы миновали небольшой двор, на котором стояла какая-то иномарка неопределенного темного цвета.
Оказавшись в просторной комнате, напичканной всевозможной довольно приличной мебелью, барышня вопросительно-наивно уставилась на меня большими карими глазами.
- Имеются ли в вашем доме тараканы, жуки, блохи, крысы, мыши, кроты, скунсы и другая нечисть? - профессиональным тоном спросила я, крутя головой осматривая окрестности.
Блондинка настойчиво молчала, продолжая наивно смотреть в мои шарившие по всем углам глаза.
- Я есть хочу+ - наконец неуверенно выдавила из себя молчунья.
"По тебе не скажешь! - подумала я, оглядывая с ног до головы фигуру хозяйки, напоминающую один сплошной окорок. - Неужто тебя здесь не кормят?".
- Я есть хочу+ - повторила барышня.
- Да вы так не волнуйтесь! - попыталась я утешить голодающую, вспоминая имеется ли у меня с собой хоть корочка какого-нибудь печенья. - Санэпидемстанция - это не так страшно, как может показаться на первый взгляд. Хотя, знаете, - добавила я, - когда я волнуюсь, то тоже хочу есть, - решила я ее подбодрить и в знак солидарности даже улыбнулась.
- Я есть хочу вас+ - заявила блондинка и плотоядно облизнулась, чем повергла меня в состояние шока.
- Ничего себе! - возмутилась я до глубины души. Интересно, куда это я попала? Один в виде привидения безнадзорно и безнаказанно шляется по улицам, пугая боязливых граждан, другая, сидя в доме занимается каннибализмом. Сплошные извращенцы! Но нужно было как-то выходить из создавшегося положения. Поняв, что в первоначальном виде меня отсюда не выпустят и терять мне нечего, я решила отговорить ее от необдуманного поступка, оперируя логикой.
- Да что вы, - искусственно спокойным голосом начала я, мысленно держа под контролем расстояние между мной и этой людоедкой. - Вы на мой счет очень заблуждаетесь. Это я только на первый взгляд такая аппетитная. А на самом деле во мне совершенно нет ничего вкусного. Это только так, видимость одна. У меня под кожей совсем мало мяса, - пыталась я вразумить сумасшедшую каннибалку. - Вот смотрите, - я распахнула пальто и стала демонстрировать ей свои телеса, - у меня же кроме груди и попки кушать нечего. А учитывая ваши аппетиты, это совершенно не утолит ваш голод, а совершенно наоборот - может вызвать самый настоящий заворот кишок. Поверьте, я знаю, что говорю. И, потом, у нас с вами может совершенно не совпасть группа крови, - взывала я к ее разуму, пытаясь выйти на научный уровень. - Зачем вам эти неприятности?
- Я хочу вас+ - произнесла сумасшедшая.
Еще не лучше! И зачем только я демонстрировала ей свои прелести?
- Знаете, это уже черезчур! Давайте что-то одно! - тоном, не терпящим возражений, заявила я, рубанув рукой воздух и отступая все дальше и дальше от этой извращенки. - Одно дело быть надкусанной и совершенно другое - подвергнуть себя сексуальному насилию. По жизни я предпочитаю мужчин, так что на добровольность с моей стороны можете и не рассчитывать, - уже повышая тон, горячилась я. - Не собираюсь менять свою сексуальную ориентацию даже под страхом быть съеденной! - заявила я и гордо подняла голову, приняв позу героически непреклонной Зои Космодемьянской.
- Я есть хочу+ вас+ просил+ - не обращая внимания на мой героизм, произнесла сумасшедшая.
"Что бы это могло значить? - пронеслось у меня в голове. - С каждой минутой озадачивает меня все больше и больше. Что ей от меня надо? - думала я, совершенно забыв, что это не она ко мне, а я ней пришла".
- Do you speak English? - изрекла хозяйка, которой, по-видимому, надоела моя болтовня.
Ах вот оно что! Ну, наконец-то! Оказывается эта несчастная просто иностранка, которая совершенно не понимает нормальную речь и у нее нет никаких видов на мой организм! Расслабившись оттого, что мое тело останется без следов насилия с ее стороны, я заулыбалась и прониклась к блондинке всей душой.
- Я вам очень сочувствую, - уже совсем успокоившись сказала я, замечая какая она симпатичная и милая. - Мне бы очень хотелось дуть по-инглишу, но, увы, у меня на все иностранные языки идиосинкразия.
- Yes, yes, - понимающе закивала она головой. Какая грамотная мне попалась иностранка! Я сама-то толком не знаю что это такое, просто слово красивое и мне кажется оно мне очень идет. - Чуть понимайть руски, - заверила она меня.
Значит, все не так плохо и мне, невзирая ни на что, все-таки повезло. Хоть что-нибудь смогу у нее узнать насчет приведения без посторонней помощи. Мне ужасно не хотелось подключать к нашему диалогу Евгения. Почему-то мне казалось, что человек, свободно владеющий французским языком, английский-то уж знает наверняка.
Когда мы с этой пышечкой стали почти подругами, я посчитала что уже пора переходить к решительным мерам. Пока мы с ней мило беседовали, стараясь хоть что-то понять из тарабарщины, произнесенной друг другом, я старательно оглядывала комнату, в которой мы сейчас находились.
Это была довольно просторная комната, почти посередине которой располагался большой диван с кучей всевозможных подушек и подушечек. По обеим сторонам дивана громоздились два кресла. Диван и кресла держали в своем плену прозрачный журнальный столик, заваленный разноцветными периодическими изданиями. Вдоль стены маячили встроенные стеллажи с раздвижными дверями. Венцом всему служил огромный камин, занимающий почти всю стену. А на каминной полке гордой грядой тянулся ряд красивых рамочек с фотографиями. Именно эти рамочки и приковывали сейчас мой взгляд. Они были такие яркие, со всякими узорчиками. Но, как ни странно, рамочки меня сейчас мало интересовали. Будь я здесь просто на экскурсии, я бы, несомненно, уделила им должное внимание, которое они по праву и заслуживают. Но сейчас мне было решительно не до них. Моего пристального изучения требовали сами фотографии и я, повинуясь чувству долга, решила уделить им максимум своего времени, потратив его на добывание информации из попавшейся мне под руку иностранки. И все потому, что почти с каждой из них улыбалось приведение, демонстрируя ряд безупречных фарфоровых зубов.
Используя язык жестов в виде беспорядочного размахивания руками, я попыталась узнать у хозяйки - кто это, собственно, обнимает ее почти на каждой фотографии.
- Хазбент, - без обиняков заявила улыбающаяся иностранка.
Понять смысл этого слова я смогла даже со своей идиосинкразией. Каждой уважающей себя женщине слово "муж", на каком бы языке оно ни было произнесено, понятно без знания языка, без перевода и без транскрипции.
То, что иностранная гражданка признала в приведении своего мужа несколько выбило меня из колеи. Но ненадолго.
Еще более яростно размахивая руками и произнося отдельные слова, которые, по моим понятиям, должны быть ей знакомы, я старалась изо всех сил добыть у нее информацию о ее, так называемом, хазбенте.
Мои старания не прошли даром. Я говорила почти без умолку. Вернее, задавала вопросы. Но так как в основном я говорила руками, ногами и туловищем, то удовлетворение любопытства совершенно выбило меня из сил. Я имею в виду физических. Наконец, получив, все что можно было, обливаясь потом, я, выжатая, как лимон, рухнула на диван.
Зато я теперь обладала сведениями. Да такими, что перевернули во мне многие мои представления. То, что над ними предстоит попыхтеть, укладывая в определенную схему, а то и вообще, перекроить все по-новому, в этом я совершенно не сомневалась. Но то, что я смогла все-таки их раздобыть, радовало меня и возвышало в собственных глазах.
Фрагмент из книги "Задача с известными неизвестными"
Следующий день начался у меня как и предыдущий, а, именно, с телефонного звонка. Пожалуй, это входит у кого-то в привычку - будить меня своим трезвоном. На сей раз трубка представилась следователем с каким-то именем и фамилией, которые я не расслышала, но поверила ей на слово. Трубка приказным тоном посоветовала мне без промедления явиться в строгое государственное учреждение. Ослушаться этого приказа я не могла и, как законопослушная гражданка, в указанное мне время явилась в назначенное место.
Учреждение встретило меня строгим блюстителем и вручило мне пропуск. Поднимаясь по лестнице, я крутила головой на 360 градусов и с интересом рассматривала проходящих мимо мужчин, ища среди них потенциального ценителя моей неземной красоты.
Проходящие мимо почему-то упорно не желали бросать на меня вожделенные взгляды и падать ниц. Стало обидно, что представители мужского пола этой забегаловки не оценили по достоинству мой труд по приведению себя в сногсшибательный вид посредством косметики и облегающих нарядов. Но тут я вспомнила, с кем имею дело и по какому серьезному учреждению сейчас проплываю легкой непринужденной походкой, что сразу изменила не только походку на деловую, но и постаралась отразить на своем лице неограниченный интеллект.
Все, встречающиеся на моем пути личности, выглядели людьми, на которых, по-видимому, возложили ответственность за спасение всего человечества от грядущей опасности и это является для них повседневной рутиной. Но меня им не обмануть. Я прекрасно знаю, что в голове даже самого ответственного работника роются самые что ни на есть повседневные мысли, а изобразить на лице подобающее данной ситуации выражение - плевое дело. В подтверждение своим мыслям я без всяких усилий придала лицу побольше серьезности и значимости и направилась к интересующей меня двери.
Уже подходя к нужному кабинету, я заметила какого-то типа, который непринужденной походкой дефилировал в сторону, противоположную моему направлению. Не обратить на него внимания было просто невозможно. Высокий брюнет с косой саженью в плечах, стильная стрижка, элегантный костюм, не скрывающий хорошо развитую мускулатуру, правильные черты лица, спортивная походка. Не мужчина, а просто картинка! Этот красавчик промелькнул мимо, как видение, и не удостоил меня даже взглядом. Нахал! - вот и весь сказ.
Необходимый мне кабинет встретил меня каким-то дядькой и уже знакомой личностью.
- Здравствуйте, Ермолай Феоктистович! - пропела я и одарила капитана Окурка одной из своих обаятельнейших улыбок.
Неблагодарный капитан не оценил моей радости, даже, наоборот, как-то вдруг сник и буркнул:
- С Вашего позволения, Евтихий Евлампиевич!
- Какая разница! - утешила я его и продолжала улыбаться, дабы дать понять, как меня обрадовала наша сегодняшняя встреча.
Почему-то все присутствовавшие упорно не желали разделять моей радости.
Первым заговорил Окурок и представил мне присутствующего дядечку, как следователя Головко Ивана Ивановича. Я, естественно, поверила ему на слово и документов у дядечки проверять не стала. Он же, напротив, упорно стал настаивать на том, что бы я предъявила ему свой паспорт.
Пока он возился с какими-то бумагами, я постаралась использовать это время в своих целях, а именно тратила его на то, чтобы получше разглядеть сидевшего напротив следователя. Да, до того красавчика, что я встретила в коридоре, ему далеко! Правда, этот тоже был довольно высок, не то что Окурок. Лет ему было под сорок, каштановые волосы торчали ежиком, почти грузинский нос напоминал клюв коршуна. Ну, что ж, работа обязывает! Когда он поднял на меня свои карие глаза, мне стало как-то не по себе и захотелось забраться под стол, чтобы хоть на время спрятаться от этих глаз-буравчиков. Казалось, что он пронизывает меня насквозь. Под таким взглядом ничего не спрячешь, хочется сразу во всем сознаться. Мне вдруг сразу же захотелось признаться, что в 1918 году в вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина стреляла именно я. Но когда я отвела взгляд в сторону, то сразу почувствовала себя как рыба, выпущенная в ванну с водой. Хоть и не свободный водоем, но все же - вода. И решила для себя ни в коем случае не смотреть этому следователю в глаза, чтобы не выдать какую-нибудь государственную тайну.
После официальных вопросов меня попросили рассказать всю историю нашего празднования дня рождения Макса с самого начала. Я сосредоточила взгляд на стопке бумаг, лежащей на столе, и рассказала ей все, что помнила. Этого оказалось недостаточно. Меня попросили рассказать всю историю еще раз со всеми подробностями. На этот раз я опять все выложила, как на духу, шкафу с книгами. Шкаф с книгами оказался более понятливым, чем стопка бумаг. И теперь мне стали задавать уточняющие подробности вопросы. Затем следователь откинулся на спинку стула и, глядя на меня насмешливо-наглым взглядом, с ухмылочкой заявил:
- Значит, сознаваться мы не хотим?!
От подобной наглости я просто лишилась дара речи.
- Если вам есть в чем сознаться, то я вас охотно выслушаю! - заявила я грузинскому носу следователя.
От неожиданности нос сидевшего напротив подскочил вместе со своим хозяином. Чтобы не отставать от товарища капитан Окурок проделал тот же пируэт. Но, видно, профессиональные навыки взяли верх и дуэт капитана со следователем, благополучно приземлившись на свои стулья, принял первоначальный солидный вид.
- Прошу Вас ознакомиться с результатами экспертизы! - тоном неуловимого мстителя произнес следователь и подсунул мне какую-то бумажку из той стопки, которой я доверила свой первый рассказ.
Бумажка в моих руках начала подпрыгивать, что значительно затрудняло ее изучение.
- Я забыла очки! - сообщила я пуговице пиджака этого Ивана Ивановича. - Нельзя ли на словах объяснить мне содержание сего документа!
- Сей документ, - начал свой монолог противный Иванович, - говорит о том, что помада, находящаяся на бокале, найденном в квартире убитого, идентична той, которой Вы пользовались в тот вечер. Хоть Вы и пытались ввести в заблуждение следствие, предъявив для сличения целый ворох тюбиков с помадой, но профессионализм наших экспертов взял верх! На бокале оставлен след именно Вами!
- Я требую очной ставки! - авторитетно заявила я.
- С кем? - опешил Иван Иванович. - С помадой?
- С кем-нибудь! - не сдавалась я. - Мне все равно! Главное, чтобы участник очной ставки подтвердил мою невиновность! - с чувством собственного достоинства сказала я карману пиджака следователя и надула губки.
Наступило неловкое молчание. Наверное, мои мучители лихорадочно придумывали способы сломления моей воли. И тут меня осенило:
- Интересно, а отпечатки пальцев на том злосчастном бокале тоже принадлежат мне? - спросила я с ехидцей у письменного стола.
Участники моей экзекуции вдруг как-то сникли. Первым нарушил молчание главный инквизитор Иван Иванович:
- Дело в том, что мы столкнулись с грамотным преступником. Ни на бокале, ни в других местах отпечатки пальцев не обнаружены. Убийца тщательно все протер.
На лице следователя появилось выражение ребенка, у которого изо рта какие-то хулиганы вытащили вкусную любимую конфетку.
- Лучше сами признайтесь! - тоном обиженной девушки произнес Иван Иванович. - Вам же лучше будет!
- Смею вас уверить, что от сидения в тюрьме за убийство лучше мне не будет! - с глубоким знанием дела сообщила я наручным часам моего мучителя.
- Последний раз спрашиваю: это вы убили Виктора Дубинина? - взревел нервный следователь.
- Нет! - в тон следователю заорала я его шариковой ручке.
Мне все это уже начало надоедать. После столь бурного диалога я поднялась и направилась к выходу. Я не ожидала от работников такого серьезного учреждения подобной прыти. Один с грацией пантеры, а другой с проворностью акробата выскочили из своих укрытий и мощными торсами преградили мне все пути к отступлению.
- Что-то еще? - как ни в чем не бывало спросила я и приняла позу демонстратора модной одежды, изящно выставив облегающее узкой юбкой бедро.
Стражи порядка переглянулись. Но, видно, и они уже поняли, что расстрелять меня прямо сейчас им не удастся, так как мой след помады на бокале - это еще не доказательство того, что именно я убила несчастного Дубинина.
Когда страсти немного поутихли, им удалось уговорить меня задержаться еще на несколько минут. Чтобы сделать им приятное, я согласилась. Затем последовало несколько вопросов относительно личности убитого. С ангельским выражением на лице я стала убеждать их, что помочь в таком вопросе не смогу, так как видела этого Дубинина в тот вечер впервые. Надо отдать им должное, они всем своим видом показывали, что действительно мне верят. При этом они старательно кивали головами и делали понимающие лица. Видно, тоже в конце нашей встречи решили сделать мне приятное.
Расстались мы почти друзьями. И дабы доказать свою преданность, они подсунули мне расписку о невыезде, заверив меня, что это всего лишь формальность. Мы все изобразили на своих лицах удовлетворенность друг другом и сердечно распрощались.
Учреждение встретило меня строгим блюстителем и вручило мне пропуск. Поднимаясь по лестнице, я крутила головой на 360 градусов и с интересом рассматривала проходящих мимо мужчин, ища среди них потенциального ценителя моей неземной красоты.
Проходящие мимо почему-то упорно не желали бросать на меня вожделенные взгляды и падать ниц. Стало обидно, что представители мужского пола этой забегаловки не оценили по достоинству мой труд по приведению себя в сногсшибательный вид посредством косметики и облегающих нарядов. Но тут я вспомнила, с кем имею дело и по какому серьезному учреждению сейчас проплываю легкой непринужденной походкой, что сразу изменила не только походку на деловую, но и постаралась отразить на своем лице неограниченный интеллект.
Все, встречающиеся на моем пути личности, выглядели людьми, на которых, по-видимому, возложили ответственность за спасение всего человечества от грядущей опасности и это является для них повседневной рутиной. Но меня им не обмануть. Я прекрасно знаю, что в голове даже самого ответственного работника роются самые что ни на есть повседневные мысли, а изобразить на лице подобающее данной ситуации выражение - плевое дело. В подтверждение своим мыслям я без всяких усилий придала лицу побольше серьезности и значимости и направилась к интересующей меня двери.
Уже подходя к нужному кабинету, я заметила какого-то типа, который непринужденной походкой дефилировал в сторону, противоположную моему направлению. Не обратить на него внимания было просто невозможно. Высокий брюнет с косой саженью в плечах, стильная стрижка, элегантный костюм, не скрывающий хорошо развитую мускулатуру, правильные черты лица, спортивная походка. Не мужчина, а просто картинка! Этот красавчик промелькнул мимо, как видение, и не удостоил меня даже взглядом. Нахал! - вот и весь сказ.
Необходимый мне кабинет встретил меня каким-то дядькой и уже знакомой личностью.
- Здравствуйте, Ермолай Феоктистович! - пропела я и одарила капитана Окурка одной из своих обаятельнейших улыбок.
Неблагодарный капитан не оценил моей радости, даже, наоборот, как-то вдруг сник и буркнул:
- С Вашего позволения, Евтихий Евлампиевич!
- Какая разница! - утешила я его и продолжала улыбаться, дабы дать понять, как меня обрадовала наша сегодняшняя встреча.
Почему-то все присутствовавшие упорно не желали разделять моей радости.
Первым заговорил Окурок и представил мне присутствующего дядечку, как следователя Головко Ивана Ивановича. Я, естественно, поверила ему на слово и документов у дядечки проверять не стала. Он же, напротив, упорно стал настаивать на том, что бы я предъявила ему свой паспорт.
Пока он возился с какими-то бумагами, я постаралась использовать это время в своих целях, а именно тратила его на то, чтобы получше разглядеть сидевшего напротив следователя. Да, до того красавчика, что я встретила в коридоре, ему далеко! Правда, этот тоже был довольно высок, не то что Окурок. Лет ему было под сорок, каштановые волосы торчали ежиком, почти грузинский нос напоминал клюв коршуна. Ну, что ж, работа обязывает! Когда он поднял на меня свои карие глаза, мне стало как-то не по себе и захотелось забраться под стол, чтобы хоть на время спрятаться от этих глаз-буравчиков. Казалось, что он пронизывает меня насквозь. Под таким взглядом ничего не спрячешь, хочется сразу во всем сознаться. Мне вдруг сразу же захотелось признаться, что в 1918 году в вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина стреляла именно я. Но когда я отвела взгляд в сторону, то сразу почувствовала себя как рыба, выпущенная в ванну с водой. Хоть и не свободный водоем, но все же - вода. И решила для себя ни в коем случае не смотреть этому следователю в глаза, чтобы не выдать какую-нибудь государственную тайну.
После официальных вопросов меня попросили рассказать всю историю нашего празднования дня рождения Макса с самого начала. Я сосредоточила взгляд на стопке бумаг, лежащей на столе, и рассказала ей все, что помнила. Этого оказалось недостаточно. Меня попросили рассказать всю историю еще раз со всеми подробностями. На этот раз я опять все выложила, как на духу, шкафу с книгами. Шкаф с книгами оказался более понятливым, чем стопка бумаг. И теперь мне стали задавать уточняющие подробности вопросы. Затем следователь откинулся на спинку стула и, глядя на меня насмешливо-наглым взглядом, с ухмылочкой заявил:
- Значит, сознаваться мы не хотим?!
От подобной наглости я просто лишилась дара речи.
- Если вам есть в чем сознаться, то я вас охотно выслушаю! - заявила я грузинскому носу следователя.
От неожиданности нос сидевшего напротив подскочил вместе со своим хозяином. Чтобы не отставать от товарища капитан Окурок проделал тот же пируэт. Но, видно, профессиональные навыки взяли верх и дуэт капитана со следователем, благополучно приземлившись на свои стулья, принял первоначальный солидный вид.
- Прошу Вас ознакомиться с результатами экспертизы! - тоном неуловимого мстителя произнес следователь и подсунул мне какую-то бумажку из той стопки, которой я доверила свой первый рассказ.
Бумажка в моих руках начала подпрыгивать, что значительно затрудняло ее изучение.
- Я забыла очки! - сообщила я пуговице пиджака этого Ивана Ивановича. - Нельзя ли на словах объяснить мне содержание сего документа!
- Сей документ, - начал свой монолог противный Иванович, - говорит о том, что помада, находящаяся на бокале, найденном в квартире убитого, идентична той, которой Вы пользовались в тот вечер. Хоть Вы и пытались ввести в заблуждение следствие, предъявив для сличения целый ворох тюбиков с помадой, но профессионализм наших экспертов взял верх! На бокале оставлен след именно Вами!
- Я требую очной ставки! - авторитетно заявила я.
- С кем? - опешил Иван Иванович. - С помадой?
- С кем-нибудь! - не сдавалась я. - Мне все равно! Главное, чтобы участник очной ставки подтвердил мою невиновность! - с чувством собственного достоинства сказала я карману пиджака следователя и надула губки.
Наступило неловкое молчание. Наверное, мои мучители лихорадочно придумывали способы сломления моей воли. И тут меня осенило:
- Интересно, а отпечатки пальцев на том злосчастном бокале тоже принадлежат мне? - спросила я с ехидцей у письменного стола.
Участники моей экзекуции вдруг как-то сникли. Первым нарушил молчание главный инквизитор Иван Иванович:
- Дело в том, что мы столкнулись с грамотным преступником. Ни на бокале, ни в других местах отпечатки пальцев не обнаружены. Убийца тщательно все протер.
На лице следователя появилось выражение ребенка, у которого изо рта какие-то хулиганы вытащили вкусную любимую конфетку.
- Лучше сами признайтесь! - тоном обиженной девушки произнес Иван Иванович. - Вам же лучше будет!
- Смею вас уверить, что от сидения в тюрьме за убийство лучше мне не будет! - с глубоким знанием дела сообщила я наручным часам моего мучителя.
- Последний раз спрашиваю: это вы убили Виктора Дубинина? - взревел нервный следователь.
- Нет! - в тон следователю заорала я его шариковой ручке.
Мне все это уже начало надоедать. После столь бурного диалога я поднялась и направилась к выходу. Я не ожидала от работников такого серьезного учреждения подобной прыти. Один с грацией пантеры, а другой с проворностью акробата выскочили из своих укрытий и мощными торсами преградили мне все пути к отступлению.
- Что-то еще? - как ни в чем не бывало спросила я и приняла позу демонстратора модной одежды, изящно выставив облегающее узкой юбкой бедро.
Стражи порядка переглянулись. Но, видно, и они уже поняли, что расстрелять меня прямо сейчас им не удастся, так как мой след помады на бокале - это еще не доказательство того, что именно я убила несчастного Дубинина.
Когда страсти немного поутихли, им удалось уговорить меня задержаться еще на несколько минут. Чтобы сделать им приятное, я согласилась. Затем последовало несколько вопросов относительно личности убитого. С ангельским выражением на лице я стала убеждать их, что помочь в таком вопросе не смогу, так как видела этого Дубинина в тот вечер впервые. Надо отдать им должное, они всем своим видом показывали, что действительно мне верят. При этом они старательно кивали головами и делали понимающие лица. Видно, тоже в конце нашей встречи решили сделать мне приятное.
Расстались мы почти друзьями. И дабы доказать свою преданность, они подсунули мне расписку о невыезде, заверив меня, что это всего лишь формальность. Мы все изобразили на своих лицах удовлетворенность друг другом и сердечно распрощались.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)