Фрагмент из книги "Задача с известными неизвестными"

Следующий день начался у меня как и предыдущий, а, именно, с телефонного звонка. Пожалуй, это входит у кого-то в привычку - будить меня своим трезвоном. На сей раз трубка представилась следователем с каким-то именем и фамилией, которые я не расслышала, но поверила ей на слово. Трубка приказным тоном посоветовала мне без промедления явиться в строгое государственное учреждение. Ослушаться этого приказа я не могла и, как законопослушная гражданка, в указанное мне время явилась в назначенное место.
Учреждение встретило меня строгим блюстителем и вручило мне пропуск. Поднимаясь по лестнице, я крутила головой на 360 градусов и с интересом рассматривала проходящих мимо мужчин, ища среди них потенциального ценителя моей неземной красоты.
Проходящие мимо почему-то упорно не желали бросать на меня вожделенные взгляды и падать ниц. Стало обидно, что представители мужского пола этой забегаловки не оценили по достоинству мой труд по приведению себя в сногсшибательный вид посредством косметики и облегающих нарядов. Но тут я вспомнила, с кем имею дело и по какому серьезному учреждению сейчас проплываю легкой непринужденной походкой, что сразу изменила не только походку на деловую, но и постаралась отразить на своем лице неограниченный интеллект.
Все, встречающиеся на моем пути личности, выглядели людьми, на которых, по-видимому, возложили ответственность за спасение всего человечества от грядущей опасности и это является для них повседневной рутиной. Но меня им не обмануть. Я прекрасно знаю, что в голове даже самого ответственного работника роются самые что ни на есть повседневные мысли, а изобразить на лице подобающее данной ситуации выражение - плевое дело. В подтверждение своим мыслям я без всяких усилий придала лицу побольше серьезности и значимости и направилась к интересующей меня двери.
Уже подходя к нужному кабинету, я заметила какого-то типа, который непринужденной походкой дефилировал в сторону, противоположную моему направлению. Не обратить на него внимания было просто невозможно. Высокий брюнет с косой саженью в плечах, стильная стрижка, элегантный костюм, не скрывающий хорошо развитую мускулатуру, правильные черты лица, спортивная походка. Не мужчина, а просто картинка! Этот красавчик промелькнул мимо, как видение, и не удостоил меня даже взглядом. Нахал! - вот и весь сказ.
Необходимый мне кабинет встретил меня каким-то дядькой и уже знакомой личностью.
- Здравствуйте, Ермолай Феоктистович! - пропела я и одарила капитана Окурка одной из своих обаятельнейших улыбок.
Неблагодарный капитан не оценил моей радости, даже, наоборот, как-то вдруг сник и буркнул:
- С Вашего позволения, Евтихий Евлампиевич!
- Какая разница! - утешила я его и продолжала улыбаться, дабы дать понять, как меня обрадовала наша сегодняшняя встреча.
Почему-то все присутствовавшие упорно не желали разделять моей радости.
Первым заговорил Окурок и представил мне присутствующего дядечку, как следователя Головко Ивана Ивановича. Я, естественно, поверила ему на слово и документов у дядечки проверять не стала. Он же, напротив, упорно стал настаивать на том, что бы я предъявила ему свой паспорт.
Пока он возился с какими-то бумагами, я постаралась использовать это время в своих целях, а именно тратила его на то, чтобы получше разглядеть сидевшего напротив следователя. Да, до того красавчика, что я встретила в коридоре, ему далеко! Правда, этот тоже был довольно высок, не то что Окурок. Лет ему было под сорок, каштановые волосы торчали ежиком, почти грузинский нос напоминал клюв коршуна. Ну, что ж, работа обязывает! Когда он поднял на меня свои карие глаза, мне стало как-то не по себе и захотелось забраться под стол, чтобы хоть на время спрятаться от этих глаз-буравчиков. Казалось, что он пронизывает меня насквозь. Под таким взглядом ничего не спрячешь, хочется сразу во всем сознаться. Мне вдруг сразу же захотелось признаться, что в 1918 году в вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина стреляла именно я. Но когда я отвела взгляд в сторону, то сразу почувствовала себя как рыба, выпущенная в ванну с водой. Хоть и не свободный водоем, но все же - вода. И решила для себя ни в коем случае не смотреть этому следователю в глаза, чтобы не выдать какую-нибудь государственную тайну.
После официальных вопросов меня попросили рассказать всю историю нашего празднования дня рождения Макса с самого начала. Я сосредоточила взгляд на стопке бумаг, лежащей на столе, и рассказала ей все, что помнила. Этого оказалось недостаточно. Меня попросили рассказать всю историю еще раз со всеми подробностями. На этот раз я опять все выложила, как на духу, шкафу с книгами. Шкаф с книгами оказался более понятливым, чем стопка бумаг. И теперь мне стали задавать уточняющие подробности вопросы. Затем следователь откинулся на спинку стула и, глядя на меня насмешливо-наглым взглядом, с ухмылочкой заявил:
- Значит, сознаваться мы не хотим?!
От подобной наглости я просто лишилась дара речи.
- Если вам есть в чем сознаться, то я вас охотно выслушаю! - заявила я грузинскому носу следователя.
От неожиданности нос сидевшего напротив подскочил вместе со своим хозяином. Чтобы не отставать от товарища капитан Окурок проделал тот же пируэт. Но, видно, профессиональные навыки взяли верх и дуэт капитана со следователем, благополучно приземлившись на свои стулья, принял первоначальный солидный вид.
- Прошу Вас ознакомиться с результатами экспертизы! - тоном неуловимого мстителя произнес следователь и подсунул мне какую-то бумажку из той стопки, которой я доверила свой первый рассказ.
Бумажка в моих руках начала подпрыгивать, что значительно затрудняло ее изучение.
- Я забыла очки! - сообщила я пуговице пиджака этого Ивана Ивановича. - Нельзя ли на словах объяснить мне содержание сего документа!
- Сей документ, - начал свой монолог противный Иванович, - говорит о том, что помада, находящаяся на бокале, найденном в квартире убитого, идентична той, которой Вы пользовались в тот вечер. Хоть Вы и пытались ввести в заблуждение следствие, предъявив для сличения целый ворох тюбиков с помадой, но профессионализм наших экспертов взял верх! На бокале оставлен след именно Вами!
- Я требую очной ставки! - авторитетно заявила я.
- С кем? - опешил Иван Иванович. - С помадой?
- С кем-нибудь! - не сдавалась я. - Мне все равно! Главное, чтобы участник очной ставки подтвердил мою невиновность! - с чувством собственного достоинства сказала я карману пиджака следователя и надула губки.
Наступило неловкое молчание. Наверное, мои мучители лихорадочно придумывали способы сломления моей воли. И тут меня осенило:
- Интересно, а отпечатки пальцев на том злосчастном бокале тоже принадлежат мне? - спросила я с ехидцей у письменного стола.
Участники моей экзекуции вдруг как-то сникли. Первым нарушил молчание главный инквизитор Иван Иванович:
- Дело в том, что мы столкнулись с грамотным преступником. Ни на бокале, ни в других местах отпечатки пальцев не обнаружены. Убийца тщательно все протер.
На лице следователя появилось выражение ребенка, у которого изо рта какие-то хулиганы вытащили вкусную любимую конфетку.
- Лучше сами признайтесь! - тоном обиженной девушки произнес Иван Иванович. - Вам же лучше будет!
- Смею вас уверить, что от сидения в тюрьме за убийство лучше мне не будет! - с глубоким знанием дела сообщила я наручным часам моего мучителя.
- Последний раз спрашиваю: это вы убили Виктора Дубинина? - взревел нервный следователь.
- Нет! - в тон следователю заорала я его шариковой ручке.
Мне все это уже начало надоедать. После столь бурного диалога я поднялась и направилась к выходу. Я не ожидала от работников такого серьезного учреждения подобной прыти. Один с грацией пантеры, а другой с проворностью акробата выскочили из своих укрытий и мощными торсами преградили мне все пути к отступлению.
- Что-то еще? - как ни в чем не бывало спросила я и приняла позу демонстратора модной одежды, изящно выставив облегающее узкой юбкой бедро.
Стражи порядка переглянулись. Но, видно, и они уже поняли, что расстрелять меня прямо сейчас им не удастся, так как мой след помады на бокале - это еще не доказательство того, что именно я убила несчастного Дубинина.
Когда страсти немного поутихли, им удалось уговорить меня задержаться еще на несколько минут. Чтобы сделать им приятное, я согласилась. Затем последовало несколько вопросов относительно личности убитого. С ангельским выражением на лице я стала убеждать их, что помочь в таком вопросе не смогу, так как видела этого Дубинина в тот вечер впервые. Надо отдать им должное, они всем своим видом показывали, что действительно мне верят. При этом они старательно кивали головами и делали понимающие лица. Видно, тоже в конце нашей встречи решили сделать мне приятное.
Расстались мы почти друзьями. И дабы доказать свою преданность, они подсунули мне расписку о невыезде, заверив меня, что это всего лишь формальность. Мы все изобразили на своих лицах удовлетворенность друг другом и сердечно распрощались.